которая была не то, чтобы принципиально против брака, но штамп был ей не нужен. Ей был нужен ошейник, и Хозяин. С большой буквы. Я хорошую иллюзию давал. Честно уже признался ей к тому времени, что я не тот, за кого себя выдаю. Она меня заверила, что она это осознавала. Она все же очень опытная была девушка. Тогда я считал, что женщина. Но сейчас я так не считаю. Она вполне была сексуально привлекательная. Я был первым, кто к данному факту относился без должного внимания. Ее это обижало, она привыкла к мужскому вниманию. Но не привыкла, что мужчины в ней что-то ценят, кроме тела. Я был первый такой в ее жизни, и наверное последний. Она хотела мне помочь. И себе тоже. Ее патологически влекло к опасным мужчинам. Как на грех они оказывались уголовниками. Вели себя в точности как я. Но их она считала мудаками, а меня хорошим парнем, и хотела мне помочь. Если у задрота есть живая секс-игрушка, то это же поднимет его самооценку? А тут еще и архитектор. Она была очень образованная, и хорошо зарабатывала. Она готова была меня содержать какое-то время. Я прямо сказал, что она мне предлагает, быть альфонсом. Она конечно возмущалась. Утверждала, что это временно. Просто другого выхода на тот момент не было, и ей было плевать на реальность, я ее заводил так, что она мозги теряла. Тогда я был хуже отца, был как Люцифер, ее это заводило. Свой личный Падший Ангел. Она готова была валяться у меня в ногах, ей больше ничего было не нужно. Она меня не любила, не скрывала. Я ее уважал за честность. За то, что она не какая-то дегенератка. Она писала книги, на хорошем уровне. Это не я. Я пишу, как умею. Я слова такого не знал до нее, беллетристика. Я к ней очень уважительно относился. Хотя в сексуальном плане брезговал. Ее пол Москвы отымело. Она и мне предлагала ее отдавать друзьям, если провинится. Я бы ее заставил здесь заткнуться, если бы готов был реальные отношения с ней строить. Потому что это манипуляция, использование меня, и моего окружения. Моим друзьям конечно такое было удобно. Ей тоже. А мне нет. Я бы себя говном чувствовал. И она бы привыкла, что ее кучей сношают, как она любит, поняла бы что мне тоже удобно через нее парнями управлять, испортилась бы, манипулировала бы мной. Потому что только от нее зависело, хорошо она себя будет вести, или плохо. Доказать ей тут что-то было сложно, потому что она была воспитана патриархально, и как следствие была безответственна в отношениях, мыслила с позиции жертвы, всегда виноват мужчина, а от женщины вообще ничего не зависит. Удобно так мыслить. Я был тогда молод, чуток ее младше. Она же привыкла к тем, кто значительно старше ее, поэтому у нее не получалось мной управлять снизу. Я сам врубал ребенка, и ей становилось неудобно. Как мать она была ничтожна, она сама это понимала, у нее был сын, она его на свою мать повесила, а сама в блуд ушла с головой. Была известная в узких кругах тусовщица. Я почему с ней и общался, потому что любил себе доказывать, что могу сотворить невозможное. Мне льстило, что она знала сотни мужчин в своей жизни, но такого как я она не знала. Ручка считает, что это недостаток. А та моя подруга считала меня особенным. Считала, что хоть весь мир она обойдет, но второго такого не найдет. Она меня ценила. Я тут падок. Я ее завоевал. Тут был активен. Не как мужчины. Я тупо ее оскорблял, унижал, втаптывал в грязь, а потом в нужный момент прижимал к сердцу и говорил ласковые слова. На контрасте она просто умирала как личность и считала меня ангелом. Я знал все ее слабые места, знал, что делаю. Это ее пугало, но с другой стороны она считала меня умелым природным доминантом. Ей такое было и нужно. Она хотела, чтобы я воспринимал ее за свою собственность, и как собака охранял от других подобных. Без мужчин она жизни не представляла, но уже стала понимать, что сами на нее только мудаки выйдут. Из всех мудаков она выбрала меня как защитника. А я себя повел как Ламер. Нам проще на кресте сдохнуть всеми оплеванными, чем какую-то одну блудницу сделать счастливой. Один библейский персонаж и Ламер такие же. Наверное все правы. Это выше наших сил. Мы можем спасти нацию, может даже все человечество, а одного человека, только погубить. Это не наш масштаб банально. У нас пропадает мотивация, мы выглядим жалко, и ведем себя пассивно.